РАЗВЛЕЧЕНИЯ 16.10.2002 (Дела давно минувших дней, все, что здесь рассказано - чистая правда.) Был у меня на бесконвойке кореш Колька Горбатко. Иметь своего человека на бесконвойном передвижении вне зоны - это круто. Можно грев с воли загнать, водку там или еще чего. Ведь какие у зека развлечения? Выжрать или уколоться! Так вот, Сереге Забелину, наркоше по воле, подогнали зелья. Коля должен был встретить народ и на зону загнать, чего привезли. Как обычно мелкими партиями в собственной заднице. Менты то про эти курки знают, но ведь к каждому зеку в жопу не полезешь, так что место самое надежное. Коля благополучно все пронес в один раз, стал Серега свою передачку рассматривать, а потом и говорит: "А чего Колян, это все?". Коля отвечает: "Чего было, все принес. Только таблетки были в какие то бинты кровавые завернуты, я их выкинул" Забелина тут подбросило: "Пи-и-идарас! Самый центряк выкинул, то ж мак был отжаренный, баран! Иди ищи , где хочешь" Коля конечно ничего не нашел, там затоптали все, да и дождь прошел. Серега потом долго Колю шпынял этими бинтами. В другой раз загнали нам этаминалу, с Забелиным мы к тому времени не общались уже, но пришлось его привлечь, т.к. баян (шприц) был только у него, да и не знали мы, как правильно ширнуться можно, а Серега - наркоша со стажем, он все знает. Собрались в каптерке, человек 5, Серега подошел, начал зелье готовить. Сперва Матку забодяжил 5 таблеток. Бадяжат так: берут лист бумаги, перегибают пополам, кладут сколько надо таблеток, потом раскатывают в порошок кружкой. Кипятком заливают в столовой ложке, можно еще и прокипятить, потом эту муть шприцем через ватку выбирают, и по вене ее. Сперва контроль берут, втягивают из вены немного крови, чтобы видеть, что ты на месте, да и смотреть надо, чтобы кровь в шприце не свернулась, а то колоть нельзя. Я на химии раз видел, как наркоша вколол после того, когда бадяга в шприце в осадок выпала, сам же сидит, смотрит: "Нельзя колоть"- говорит, а шприц из вены вынуть - рука не поворачивается, ломка уже пошла, ну он туда ее, по вене. Так его так тряхануло, что еле откачали. Ну, так вот, Матка укололи, приход накатил, мы смотрим, спрашиваем: "Ну как?" "Ничтяк!" - отвечает. Мы и сами видим, что ему ничтяк, тоже хотим, мне 4 штуки вогнали, правда ничтяк! Коля руку подставляет, давай мне, а Сережа аж трясется, как ему хочется, "Себе сперва двину, а то на вас глядя слюни текут" - и катает себе аж 7 штук на халяву. Я - говорит - свою норму знаю! Воткнул себе, щас, щас - приговаривает, на поршень давит, глаза у него закатились и он лбом в стол ввинчивается, аж треск пошел. Так минуты две, потом глаза подымает мутные, вижу - не сечет, где находится, но когда шприц увидел, все вспомнил. Коля его торопит, но Сереже хорошо и он не торопится, раскатывает не спеша, выбирает из ложечки всю жижу, Коле жгут накинул, по вене, как доктор, похлопал. Иглу вводит, контроль взял, на поршень надавил и сплоховал. о ли кайф ему помешал, то ли просто отвлекся, короче пробил Коле вену на сквозняк и вся бадяга тому под шкуру попала. Вздулась багровая шишка, Коля прихода ждет, а его нет. Смотрит на шишку: "Забелин, сууука, вену мне пробил, кайфа нету!" Сережа видит, в косяк залез, кричит : "Не хрена было рукой дергать". В общем, добился Коля, чтобы ему еще 3 таблетки по вене вкололи, чтобы приход поймать. Потом его развезло, на подвиги потянуло, пошел куда-то кому-то морду бить, на ментов налетел, удирал и в свою кровать в телогрейке и сапогах залез, одеялом накрылся, притаился. Мент идет, фонариком светит, смотрит - из-под одеяла сапоги торчат, " Земляк!" - говорит: "Тебе не холодно?" и в ШИЗО Колю на 15 суток. Вот так развлечения кончаются. А у меня с утра даже голова не болела. Хорошо, но колоться больше не стал, вдруг привыкнешь, вон сколько о наркошах по телеку говорят. БОЛЬНИЧКА 12.08.2002 (Дела давно минувших дней, все, что здесь рассказано - чистая правда.) Попасть на больничку с зоны, это как в дом отдыха. Там и жратва другая, да и отдохнуть- отоспаться никогда не помешает. Тем более, что находилась она в самой Рязани, рядом с центральным парком культуры и отдыха. Там вечером танцы, музон гремит до утра, одним словом - лафа. На больничку выбираются кто как. Самый трудный способ - это заболеть по настоящему. Вернее это самый легкий способ, но не приведи бог болеть в зоне. Ну а 90 % зеков, попадающих на больничку, просто косят на разные болезни. Тут все зависит от талантов. Кто подурнее, те ложки - вилки глотают, кто похитрее, температуру нагоняют, с понтом воспаление легких или что еще. В общем, артистов хватает. Некоторые умудряются из больнички месяцами не вылезать. Я попал случайно (повезло), с подозрением на дизентерию. По зоне объявили, что есть случаи заболевания и у кого симптомы, пожалте в санчасть. Симптомов у меня не было, но у Лехи, моего приятеля, возникла мысль, что можно заявить о них. Вдруг прокатит? У Лехи не прокатило, а я для пущей убедительности и из озорства потер градусник и там оказалось 38.7. Вот так я очутился на больничке среди поносников один здоровый. Потом то выяснилось, что там половина здоровых была. На больничке народ разный, тут и со строгача и с усилка (строгий и усиленный режим) урки. В подвале желтушники в строгой изоляции, к ним даже обслуга бздит заходить, вдруг заразятся? А половина желтушников из больнички вперед ногами уезжает, не могут ее пока тут лечить. Вот хирурги здесь отличные, наблатыкались желудки вспарывать, вынимая всякую всячину. Их и в горбольницу на сложные операции вызывают часто. Но отдельная песня - это медсестры. На воле на них и не взглянул бы, а тут все красавицами кажутся, особенно Наташка. Стройная, в халатике коротком, хоть и лет ей под 40, а все при ней. Как придет в палату, поставит ящичек с лекарствами на спинку койки и лекарства раздает, а Генерал уже под койкой лежит и под халатик ей осторожно заглядывает. Генерал - признанный псих, но, на мой взгляд, он просто талантливо "косит". Его в зоне больше недели не держат, он все время на больничку возвращается. Так вот он эту койку оборудует длинным одеялом, чтобы до пола свисало, а когда Наташка приходит, он уже на посту. Натаха то знает, что он там прячется, один раз без трусов пришла, так Генерала чуть кандратий не хватил, вылез с глазами навыкате от такого сеанса. Потом бедолага неделю успокоиться не мог. Так и ходил с халатом оттопыренным. Вечером в парке гремит музыка, зеки на окнах сидят, слушают, а кто переброса ждет. Бросали с воли каждую ночь, почти половина перебросов на запретке оставалось, тяжело точно бросить, полоса метров 20, да заборы, да колючка, попробуй попади. Зеки вооружались "удочками", длинными палками из плотно скрученных газет на клейстере с крючками на конце, чтобы подцепить переброс, если он точно не попадет в решетку, а упадет рядом. Для этого нужна сноровка, да и от контролеров удочку попробуй спрячь до поры. Каждый вечер шмонают. В общем весело. Главный контролер на больничке по кличке Говноед, самый ярый борец с перебросами. Старый прапор, вредный шакал от нечего делать постоянно пасет под дверями, в глазки заглядывает, врывается в неподходящий момент, короче жизни зеку не дает. Генерал однажды в его дежурство висел вечером на решке (оконная решетка), делал вид, что ждет, мы под одеялами следили за концертом, все знали, что Говноед за дверью уже. Генерал с кем то переговаривался, махал в темноту, потом зажег спичку, а после сделал вид, что зацепил переброс удочкой, тут дверка тихо отворилась и Говноед подкрался сзади и приобняв Генерала шепнул: "Ну как там?" Вот хитрожопый, под своего думал прокатить, в темноте то не видать. Генерал сделал вид, что не узнал и говорит: "Вон гляди, вишь красный горит"- показал на светофор - "а сейчас зеленый зажжется и наши сядут". Народ грохнул, оказалось, что ни кто не спал. А с Генерала что возьмешь, псих, одно слово! Потом Говноеда даже свои прапора подкалывали, вся больничка ржала. Был из докторов у нас один старый терапевт по кличке Молоток. Он ходил с резиновым молоточком, выстукивал зекам коленки и считался самым лучшим выявителем симулянтов. Добродушный на вид, он хорошо изучил зеков и знал все их "мульки". Провести Молотка было тяжело. И с ним был связан один случай, случившийся при мне. Лежал тогда в соседней палате один ворюган со строгача, с пятеркой сроку. Отсидел он половину, грохнулся с турника в зоне и через неделю у него начала неметь рука, потом нога, потом парализовало половину тела и пол лица. Даже пол языка отнялось у бедолаги и говорить он начал ,брызгая слюной. Когда Коле помогали идти в туалет или еще куда, Молоток молча наблюдал ,как у того спадал с ноги тапок, как он прикуривает, и видно было ,что ему жаль парня. Месяца через 2 Колю через специальную комиссию отправили на волю. А еще через неделю он подъехал к медсестре Наташке на новых жигулях и пригласил ее в ресторан, при этом передвигался без чьей либо помощи и выглядел прекрасно. Вот такой талант, так ментов провел. Его же и ночью проверяли, будили неожиданно, реакцию смотрели, и одного в палате "якобы случайно"оставляли. Проверяли, как он без "лишних" глаз в туалет пойдет. Ни разу Коля не прокололся! Так в образ вжился. Талант! БРУНЬКО 02.08.2002 (Дела давно минувших дней, все, что здесь рассказано - чистая правда.) Заехал к нам в зону хохол, по фамилии Брунько, кружевной тип, мозги мог любому засрать и нужное вырулить. В зоне опасно быть кружевным, нужно четко чувствовать грань, за которую нельзя переступать. Хохол ее не чувствовал, но ему везло. Он слыл неплохим зубным техником, вставлял зубы кому не лень и принимал плату чаем, или чем придется. Материал зеки находили сами, чаще это были золотые украшения матерей и жен, которые те передавали им во время длительных свиданий. А кольцо в заднице пронести даже мимо Шнифта не представляло сложностей. Зеки отдавали эти украшения Брунько, а тот протягивал гильзы (заготовки для зубов), причем в этих гильзах золота было ровно столько, сколько совести оставалось у Хохла. А желтого металла, из чего делали краны в умывальниках убавлялось прямо на глазах. И если зеки заходили утром в туалет и видели дырку вместо крана, они шутили: "Опять Хохол кому то зубы вставлял". Брунько ходил по зоне с футляром от небольшой какой то трубы, которую давно переплавил на те же зубы. Футляр этот был набит пуансонами, матрицами и медными молоточками, которые были ему необходимы для "работы". Как Хохол работает, я наблюдал сам. Однажды они договорились с Матком, здоровенным малым из моей "кентовки". У того было лошадиное лицо и такие же лошадиные зубы, десны поднялись, черт знает от какой болезни, а передние резцы, неимоверной длины, шатались под легким нажимом пальцев и, к тому же, были кривыми. Хохол за банку чифира и червонец взялся исправить этот дефект. Материал он предоставил Матку "самый лучший" по большому блату. Это была так называемая "медицинская рандоль", которую Хохол наплавил из только что спертой в мед. части биксы, специальной банки, в которой кипятятся шприцы для дезинфекции. Хохол заранее снял мерки с матковских клыков, протянул гильзы. Маток заварил литровую банку чифы, я подсел и мы хлебнули. Потом Хохол достал инструменты, среди которых находился и "бархатный" напильник, шириной в два пальца, надо же будет укоротить резцы, чтобы "прикус " не нарушился, объяснил он. Примерил гильзы по диаметру на зубы, оказалось - в самый раз, плотно входят! и начал обстукивать их на пуансонах. Пуансон - это приспособление, имитирующее зуб, на нем эту гильзу обстукивают, греют, снова обстукивают, примеряют и так пока не будет готово. Потом фиксу закаливают и полируют. Матку надо было сделать 4 фиксы и сварить их между собой. Первая встала, как влитая и Маток долго смотрел в огрызок зеркала, цыкал зубом и подливал чифиру в кружечку. Хохол прихлебывал со знанием дела. Потом сказал, что зубы надо чуть укоротить, так как фикса оказалась выше остальных зубов. Фиксу сняли, Маток хлебнул еще глоточек для храбрости и прижал нижнюю челюсть к тумбочке, широко разинув рот. Хохол стал шоркать напильником по ремонтируемым четырем зубам, у Матка от боли и приятных ощущений побежали слезы. Снова прервались, хлебнули. "Володь, а ты как думал, маненько надо потерпеть, зато потом спасибо скажешь"- увещевал его Хохол. Потом напильник зашоркал опять, Брунько при этом рассказывал какую то историю, Маток заслушался, забыл про чифир, а когда они опомнились, то между верхними и нижними зубами уже влезало пол пальца. "Все, хватит"- сказал Брунько, хотя "хватит" было по-моему, гораздо раньше. Опять хлебнули, и стали натягивать Матку вторую фиксу, она шла тяжело, и Хохол сунул ему в рот щепочку, попросил прикусить. Фикса наделась, но оказалась явно ниже первой и протезист не давая Матку зеркала, попытался ее снять. Фикса сидела плотно и не снималась. Руками было снимать бесполезно и тогда Хохол взял пассатижи. Надо еще заварить чифы погорячее, чтобы фикса расширилась от нагрева. Заварили. Хлебнули. Хохол уцепился за фиксу, Маток зажмурился, и фикса очутилась в пассатижах у Хохла вместе с матковским зубом. На лице у Хохла отразилось смятение, страх, потом легкая улыбка и он воткнул зуб на место, Маток даже разожмурится не успел. "Слыш, Маток, ни х - я не выходит, сам попробуй"- и Брунько сунул тому в руки инструмент. Вова дернул и с удивлением уставился на зуб с фиксой, зажатой в пассатижах. "Маток, ты чо? Ты себе зуб выдернул" - запричитал Брунько. Я аж не смог удержаться от смеха от такой наглости, но Хохла не вложил. Опять чифирнули. Не ссы Маток, мостик вставим, чуть подороже только будет. На том и порешили. Назавтра у Матка красовался новенький мост на "настоящем медицинском" цементе, который Хохол приготавливал из обычного строительного цемента, прожаренного на огне и канцелярского бумажного клея в качестве отвердителя. Раньше, на другой зоне, Хохол цемент не прожаривал и когда у одного зека разболелся зуб под хохловской коронкой и ее пришлось снять, то врачи обнаружили зеленый росток травы, который пророс из споры. Хохла чуть не прибили тогда, а администрация перевела его в нашу зону от греха… ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ… (Дела давно минувших дней, все, что здесь рассказано - чистая правда.) Место действия: колония общего режима под Рязанью ИТК 6, местечко Стенькино. Контингент: рязанские, сасовские, касимовские и пр. не сильно наделенные интеллектом личности, немного москвичей и ваш покорный слуга. Я там заканчивал 7-ми летнее высшее образование, что весьма пригодилось мне в дальнейшей жизни. Время действия: с января 1980 г. по май 1985 г. Даже не знаю, с чего вдруг меня потянуло на эти, в общем-то, не самые веселые воспоминания. Просто захотелось рассказать и все. В каждой зоне есть администрация, и 70 % ее составляют КОНТРОЛЕРЫ. В основном это все прапора, реже - сержанты. Они такая же неотъемлемая часть зоны, как заборы, бараки, вышки. Наиболее запомнившиеся мне фамилии и кликухи контролеров: Быкназар (настоящая фамилия), по национальности не русский, плохо выговаривающий слова, когда зеки видели его, всегда неизменно шутили: Быка - на цепь, Назара - на х..й; Подопригора (тоже настоящая фамилия) по кличке "Подопри" запомнился не особо вредным характером и фамилией, Анатолий Иванович (фамилии не знаю) кличка "Шнифт" из-за одного стеклянного глаза, этот был страшный законник и педант, губки всегда носил "куриной гузкой", любимое слово: "не положено!" "Поганка" - даже не знаю как его звали, но все эту Поганку обходили стороной, самый вредный контролер на зоне, прапорщик Карасев, попросту "Карась" - мелкий, юркий прыщ, ну и, конечно, добродушный Волоха. Об этом ни один зек плохого не мог сказать, на него никогда не обижались, никогда не видели злым, он всегда улыбался и считал, что зек и так наказан, зачем его еще прессовать? Это был единственный прапор, который не боялся ездить в Рязань. Остальные побздехивали, их часто ловили и били в электричках, а иногда просто выкидывали на ходу, по крайней мере молва такая ходила. Однажды в электичке Быкназара поймали братки и лупили в тамбуре, а он кричал: "Не бейте меня, я Волёха!" (Имея ввиду Волоху) ШНИФТ Самый из всех мастер по "шмону" был Шнифт, мимо него ничего нельзя было пронести, одним своим глазом он видел зека насквозь, и если он стоял на воротах и шмонал народ, возвращающийся с рабочей зоны в жилую, то вся контрабанда изымалась. Он единственный из контролеров заглядывал зекам в задницу при выходе со свидания, заставляя присесть перед этим раз 10. Как-то в очередной раз, на зоне пошли разговоры о большой амнистии, у всех это слово было на языке, я и "Ассистент" выходили со свиданки, как раз в смену Шнифта, первым шмонали Ассистента. Шнифт приказал тому нагнуться и раздвинуть ягодицы руками, потом зорким оком воткнулся тому в зад. Ассистент хитро подмигнул и слегка заикаясь, ехидно спросил: "Аа-анатолий Иванович, аа-амнистии там не видать?" Там ржали все, потом эта присказка вошла в лагерный фольклер. Про Шнифта сложили много небылиц и анекдотов: однажды, при очередном шмоне на свиданке, он заметил у зека в заду кусочек пеньковой веревочки и потянув за нее извлек на свет батон сухой колбасы: а этто что? Зек поднатужившись покраснел и в оправдание выдал: КЕНТААМ! А однажды в дежурство Шнифта , при шмоне деревенского паренька Васи, который вывозил помои на старой кобыле, и черт знает как завозил на зону грев небольшими партиями, Анатолий Иванович спалил основной Васин курок, кобыла высрала на вахте 3 банки сгущенки и кило чаю, упакованные в длинную колбасу полиэтилена. Черт знает, правда это или нет, но Васю перевели работать в баню.